Оксана Черкашина о работе в Европе, актерстве во время войны и настоящей красоте: "Я привыкла ломать табу, а не следовать им". ЭКСКЛЮЗИВ

Большой разговор об актерских табу, стандартах красоты в кино и современных реалиях актерской профессии

В то время, когда украинское кино и театр переживают непростые, но крайне важные трансформации, украинские актрисы и актеры становятся не просто художниками — они превращаются в голос эпохи. Среди них особенно выделяется Оксана Черкашина — заслуженная артистка Украины, звезда фильма "Клондайк", лауреат премий "Киноколо" и "Золотая Дзига", а также обладательница международных наград. Эксклюзивное интервью актрисы для издания "Хочу!" читайте дальше!

Оксана родилась в Харькове и поначалу мечтала связать свою жизнь с музыкой. Однако судьба распорядилась иначе: сегодня Черкашину знают как талантливую актрису не только в Украине, но и за ее пределами. Она первой украинской актрисой, принятой в постоянный состав европейского театра, вошла в список 50 самых смелых женщин Польши, начала преподавать актерское мастерство в Варшавской киношколе, но не забыла о своей Родине. Звезда продолжает работать в Украине и гордится тем, что она украинская актриса.

В этом разговоре Оксана делится тем, что обычно остается за кулисами: своими началами и победами, влиянием войны на профессию, актерской этикой и видением настоящей красоты. Читайте!

Оксана, сегодня вы Заслуженная артистка Украины, обладательница многочисленных национальных и международных наград. Но с чего все началось — как вы поняли, что хотите стать актрисой?

Честно говоря, в детстве я мечтала быть пианисткой. Я хорошо помню чувство своего тела от музыки и тишину в зале харьковской музыкальной школы имени Лысенко, где люди слушали концерты студентов. Кажется, актерство стало для меня естественным продолжением этой чувствительности и желанием говорить с людьми из-за эмоций. Я ценю в себе, что все, что я усвоила в музыке — ритм, выразительность мелодии, внутренняя координация, отзывчивость и страсть — стало основой моего актерства.

Какой момент или проект стал для вас переломным в карьере?

Вот прям когда выросли крылья, — это после "Поганих доріг" Натальи Ворожбит, международного успеха "Клондайку" или "Левів не віддамо" — польского спектакля, после которого я получила все самые престижные театральные награды в Польше. Но я чувствую, что переломный проект у меня впереди.

Вы играете и в театре, и в кино. Где вы чувствуете себя комфортнее — на сцене или перед камерой?

Комфортнее всего я чувствую себя, честно говоря, в постели. (смеется) Вот вам сложно выступать перед публикой? Мне тоже. Просто с годами вырабатывается толерантность к страху и напряжению. И если войти в поток, то напряжение становится моим ресурсом — и на сцене, и перед камерой.

Актерство — это не о комфорте, публичное присутствие — экстремальное по своей сути.

Вы стали первой украинской актрисой, принятой в постоянную труппу европейского театра — Театр Повшехного в Варшаве. Что для вас означало это приглашение? Как оно повлияло на вашу жизнь?

Вау, ничего себе! Звучит поразительно. И я действительно радовалась за себя. Это приглашение, прежде всего, изменило мою географию, придало успеваемости и смелости, но не изменило моего желания быть украинской актрисой и продолжать работать в Украине. А самое главное — расширило представление о том, какой может быть актерская свобода.

Можете рассказать, как воспринимают украинских актеров в Европе? Изменилось ли отношение к нашим художникам после начала полномасштабной войны?

К украинским художникам и художницам сегодня очень много уважения и любопытства. Но самое ценное — когда видят не только боль — но и талант, когда не только "спасают", но и сотрудничают на равных, когда не учат — а учатся.

Нас слушают внимательнее, чем раньше, потому что знают, через что мы проходим.

А как изменилась лично ваша работа с начала полномасштабного вторжения? Стало ли труднее работать? Изменились ли гонорары и в какую сторону?

Буду откровенна. С начала полномасштабного вторжения все изменилось — и моя работа тоже. Первый год я отчаянно сочетала художественную и волонтерскую деятельность: адвокацию оружия для Украины, живое свидетельство о войне, продвижение украинской культуры. А потом возник очень острый вопрос: зачем я все это делаю, если война не кончается? Когда ты не вовлечена в оборону страны, другие действия кажутся малозначительными и не стоящими усилий. Но после кризиса я смогла найти силы двигаться дальше и делать свой максимум в согласии со своей совестью.

Что касается гонораров, я стараюсь оставаться честной к работе и ценить свое время и талант.

Есть ли у вас свои профессиональные табу? Например, роли или персонажи, которых вы никогда не сыграете по своим убеждениям?

В своей актерской практике я привыкла ломать табу, а не следовать им.

Сейчас много говорят о том, кто может играть определенные роли, а кто нет. Мне кажется, что этот адекватный вопрос современной этики пересекается с самой сутью профессии: сыграть убедительно то, чего ты никогда не переживала. Вот Гамлет после радикальной потери не сам играет роль принца, а приглашает труппу актеров. Дистанция все-таки нужна. Роль может быть любой, но если история противоречит моим ценностям или романтизирует то, что требует решительного разговора, например, домашнее насилие, я отказываюсь.

Да, есть вещи важнее любой роли.

И хотя я не всегда могу предсказать результат, иногда жестоко ошибаюсь, есть одно неизменное правило. Когда меня утверждают в любой проект за границей, первое, что я делаю, спрашиваю, нет ли в касте россиян.

Чем, по-вашему, отличается украинский кинематограф от европейского?

Я думаю, что разница в тяглости. Чем развитее демократия и длиннее история государственных институтов, тем полнее кинематограф. Но не стоит забывать об исключениях — даже в автократических странах могут появляться большие таланты, как, например, Мохсен Махмальбаф или Джафар Панахи в Иране или Апичапонг Верасетакул из Таиланда. Их талант доказывает, что свобода искусства не обязательно зависит от демократии. А вот развитая и мощная индустрия — всегда.  

Вы преподаете актерское мастерство в Варшавской киношколе. Какие главные советы вы даете своим студентам, стремящимся добиться успеха в этой сфере?

• Не спешите мне нравиться — будьте неудобными.

• Не ищите быстрого результата — доверьтесь процессу.

• И будьте смелыми.

Ваша фильмография насчитывает достаточно сложные роли, связанные с войной, травмами, свободой, человеческим достоинством… Как вам удается проживать эти истории и при этом не выгореть?

Не поверите, насколько я интенсивно готовлюсь к съемкам, столь же интенсивно заставляю себя отдыхать после. Именно заставляю, потому что еще не совсем умею.

Для меня отдых не просто пауза, а сознательное испытание и умение восстанавливать силы, чтобы оставаться полной ресурсов для моей частной жизни, прежде всего. Я не готова пожертвовать качеством своей жизни ради ролей — война и так унесла у нас простое, полноценное проживание жизни.

А как вы любите отдыхать и восстанавливать силы после интенсивных съемок?

Люблю прогулки, очень люблю ходить по городу, долго, без цели, телефона и гугла. Люблю потеряться в городе и найти дорогу домой. Люблю гулять в лесу — есть лес в Варшаве, который я знаю в каждом сезоне, слежу, как меняется одно и то же дерево за год, мое дерево. Люблю и нуждаюсь в молчании и тишине. Люблю готовить ужины для моих друзей и подруг. Люблю читать.   

Расскажите о своих секретах красоты. Возможно, у вас есть определенные утренние или вечерние ритуалы, которые помогают заботиться о своей внешности?

Обычно я сплю до последнего, потом, можете представить, очень быстро бегаю по квартире: зарядка, завтрак, собираюсь на работу… А вот вечером стараюсь немного побыть в тишине, полежать на массажном коврике с иглами, расслабиться. Поэтому о внешности я заботлюсь с моим косметологом. Она, так сказать, компенсирует все мои бессонные ночи. (смеется) Но стараюсь все же по возможности поддерживать базовые вещи — качественный сон, водный баланс и сбалансированное питание.

Присутствует ли спорт или другая активность в вашей жизни? Как поддерживаете свое тело в форме?

Конечно. Плавание. Я увлекаюсь плаванием. Все свое спортивное время я нахожусь в бассейне или сауне. Вода восстанавливает и оказывает исцеляющее влияние на мой организм.

Сейчас я двигаюсь ровно настолько, чтобы тело помнило, что оно еще живо. Ничего чрезмерного, только забота.

Изменяются ли, по-вашему, стандарты красоты в кино и театре за последнее время? Но существуют ли они вообще?

В индустрии я часто сталкивалась с критикой своей внешности. Однажды продюсер даже посоветовал мне сделать ринопластику, чтобы больше шансов было работать на телевидении. Именно поэтому я снимаюсь в качественном фестивальном кино. (смеется)

Современные стандарты красоты — это скорее фантом. Кино всегда ищет правду.

Я хочу помогать расширять представления о красоте, показать на своем примере, что отсутствие конвенционной красоты не ограничивает актрису и женщину. Нам следует почаще видеть на экранах простые, живые, человеческие лица.

Считаете ли, что актриса должна "подстраиваться" под ожидания индустрии или наоборот — ломать их?

Нужно ли актрисе подстраиваться под индустрию или ломать ее? А почему нельзя и жить в согласии с индустрией и оставаться собой, без потери себя и без борьбы? Когда актрисы смогут поступать именно так — вот тогда, на мой взгляд, настоящая феминистическая революция произойдет.

Что для вас означает настоящая красота?

Конвенционная красота — это конструкт культуры, это миф. А подлинная ценность человека вовсе не в том, чтобы соответствовать этим мифам. Можно быть некрасивой в этом смысле, можно просто быть.

А еще недавно смотрела документальный фильм о войне, без пафоса, излишней драматизации и перегрузки сенсорики, где герои демонстрируют небывалую красоту человеческого духа, глядя в лицо катастрофы. И это была для меня настоящая красота нашего времени. Какой фильм? "Песни медленно горящей земли" Ольги Журбы.

Напомним, что ранее Любава Грешнова откровенно рассказала о похудении, материнстве и стандартах красоты в кино. Не пропустите новое интервью актрисы!