Звезда "Игры престолов" скрывала правду о своем диагнозе: Белла Рамзи прямо на съемках узнала об аутизме
Белла Рамзи откровенно рассказала, что из-за этой особенности ей трудно работать на съемочной площадке.
Британская актриса Белла Рамзи впервые публично рассказала о своем аутизме. 21-летняя звезда, известная по ролям в "Игре престолов" и сериале "Последние из нас", призналась, что диагноз ей поставили уже во взрослом возрасте, когда она работала над первым сезоном популярного шоу HBO.
Об этом Белла рассказала в интервью Vogue UK. Более того, звезда призналась, как именно узнала о синдроме и как он влияет на ее работу.
Симптомы, сопровождавшие Беллу с детства
Рамзи вспоминает, что с раннего возраста чувствовала себя несколько обособленной от сверстников. Она всегда лучше ладила со взрослыми, обладала повышенной чувствительностью к звукам, свету и текстурам. Кроме того, чрезвычайно обостренное восприятие невербальной коммуникации — мимики и жестов людей вокруг.
В 11 лет она получила прорывную роль Лианны Мормонт в "Игре престолов", но за кулисами столкнулась с серьезными психологическими вызовами. После завершения съемок у Беллы начались продолжавшиеся несколько лет проблемы с пищевым поведением.
Как актриса узнала свой диагноз?
Во время работы над "Последними из нас" один из членов съемочной команды, имеющий ребенка с аутизмом, заметил у Беллы схожие особенности поведения и посоветовал ему обратиться к специалистам. Обследование у психиатра подтвердило его предположение.
При этом Белла призналась, что некоторые вещи на съемочной площадке для нее особенно сложны. Например, она не переносит водонепроницаемые костюмы или термоодежду, потому что это вызывает у нее ощущение, когда "многовато всего на теле".
Впрочем, актриса убеждена, что ее нейроотличие имеет свои преимущества. Она считает, что аутизм помогает ей глубже испытывать персонажей и их эмоции, что оказывает положительное влияние на ее игру.
Напомним, ранее звезда "Варьяти-шоу" впервые назвал неизлечимый диагноз своего маленького сына. Владимир Жогло ранее не говорил публично о неизлечимом диагнозе своего 3-летнего сына, однако наконец решился на откровенный разговор.
